В одну реку дважды не войти, гласит народная мудрость, но, согласно другой, история движется по спирали, вице-президент по взаимодействию с органами государственной власти «МТС», начинал свою карьеру в начале 90-х годов, которые принято называть «лихими». Общество тогда испытывало одно грандиозное потрясение за другим, одна экономическая модель сменяла другую, ломался государственный строй. Как происходило становление права в том виде, в котором мы его знаем сегодня? Можно ли не только выстоять в эпоху глобальных перемен, но и преуспеть и приобрести устойчивость? Чем опыт юристов того времени может быть полезен нынешним молодым профессионалам? Читайте в большом интервью Руслана Ибрагимова для журнала The Paragraph.
Руслан Ибрагимов: «Я попытаюсь передать некий исторический контекст того времени. Тем более, я считаю, что трансформация, которая происходит с нами сегодня, по своей сути напоминает события, происходившие в начале 90-х годов.
На моем веку было достаточно много событий, которые серьёзно повлияли на жизнь. Мне хотелось бы начать с 1986 года. В тот год Михаилом Сергеевичем Горбачёвым, генеральным секретарём ЦК КПСС, была инициирована политика ускорения и гласности, и это запустило ломку модели государственного управления. В том же самом году я окончил обучение в Московском Государственном Университете, в момент, когда сама идеология страны претерпевала значительные изменения. Если до этого мы долгое время жили в периоде, который принято называть «эпохой застоя», то в период гласности и перестройки всем нам пришлось применять свои, как это сейчас называется, soft skills, проявлять адаптивность либо менять себя. Рассматривая эти события с личностной точки зрения, в определенной степени их можно расценивать как серьезный вызов, потому что происходили кардинальные изменения, в том числе, в головах молодых людей того времени.
Второй серьезный вызов настиг нас в 1991 году – развал СССР. То государство, в котором мы жили ранее, исчезло, народилось пятнадцать новых государств и это привело к полнейшей перестройке всех внутригосударственных процессов. Менялась не только модель государственного управления, но и сама модель государства, в том числе, с новой или обновлённой идеологией, что затронуло все сферы нашей жизни, в том числе, и юридическую.
В этом смысле стоит вспомнить о событиях и реформах, которые оказывали серьезное влияние на нас – это реформа денежной политики, печально знаменитая деноминация, события вокруг расстрела Белого дома, становление рыночной экономики, переход на невиданные раньше товарно-денежные отношения, огромная инфляция, системное изменение законодательства, начиная с Гражданского кодекса в 1994 году.
И, конечно же, все мы помним страновой дефолт 1998 года, когда у России не стало возможности выполнять свои внешние обязательства – тогда под эти жернова попали некоторые мои личные проекты. Дальше был 2008 год, 2014 год: в целом, мы видим, что на то поколение, которое я представляю, каждые десять лет, а то и чаще, приходились серьёзные трансформационные события. В результате, по моему представлению, у нашего поколения выработался определённый иммунитет к такого рода кардинальным изменениям, а, следовательно, устойчивость к ним, во всяком случае, психологическая».
Каково было представлять профессию в самое лихое время в новейшей истории страны – с какими ситуациями приходилось сталкиваться с точки зрения права?
Ещё в начале 90-х, обучаясь в аспирантуре, я подрабатывал по профессии. Вопрос, который наиболее остро стоял передо мной в тот момент времени: а каким, собственно говоря, правом занимаюсь? Университет я закончил в советские времена в условиях советской плановой экономики, учёба в аспирантуре пришлась на период становления российской рыночной экономики. Коммерческие сделки уже не могли заключаться по советскому праву, а российское право ещё не сформировалось. Таким образом с точки зрения права, мы жили в переходном транзитном периоде. Этот сложный период был недолгим, но, всё же, занимаясь научной работой, необходимо было чётко понимать, на какую теорию опираться, и что происходило на практике.
Как и сегодня, в тот момент всё очень быстро менялось, поэтому нужно было сочетать теоретическую и практическую работу. Тогда, в начале 90-х, появилось очень много предпринимателей, которые начинали с торговли компьютерами, техникой, одеждой – кстати многие наши “олигархи” начинали именно с этого. На начальном этапе торговля всегда очень полезна, потому что она быстро удовлетворяет спрос, помогает побороть дефицит и относительно быстро сформировать инвестиционный ресурс для капиталоемких проектов. В одной из таких торговых фирм я подрабатывал юрисконсультом и пытался как-то приспособить знание советского гражданского права к новым реалиям. При этом приходилось вспоминать и теорию права, и общие начала гражданского законодательства. Мы занимались практической адаптацией права, придумывали первые формы договоров и их основные условия: договоры купли-продажи, гарантийные обязательства, порядок расчётов, порядок определения цены сделки, исходя из двух-, а то и трёхзначной инфляции, которая наблюдалась в те годы.
Всё это было незнакомо, передо мной и моими коллегами стояло множество вызовов, но, в целом, было очень интересно. В то время не существовало никаких электронных баз данных о законодательстве, информацию искали в книгах, в библиотеках, а всё новое, что выходило на уровне правительства или указов президента РФ, узнавали из газет. Наши персональные информационные базы состояли из газетных вырезок, из вклеек в Гражданский кодекс РСФСР, статьи которого очень быстро менялись, в результате кодекс просто разбухал от этих вклеек. Мы сами создавали для себя какие-то каталоги, карточки законов – кто во что горазд! Кто в большем объеме владел этой информацией, лучше умел её систематизировать, тот и имел преимущество перед другими коллегами. Технические и аналитические навыки здесь очень сильно помогали.
В таких же условиях юристы начинали свою деятельность и в качестве инхаусов. При этом о корпоративных процессах в компаниях никто тогда не задумывался, бизнес в основном был представлен харизматичными персонажами, которым нужен был быстрый результат, и, соответственно,требования к юристам были довольно жёсткие.
Многие, наверно, помнят анекдот из 90-х: «Договорились о продаже вагона пшеницы, ударили по рукам. Продавец пошёл искать пшеницу, а покупатель – деньги». Риски отказа от сделки и неисполнение условий договора были очень высокие, инструменты судебного банкротства были развиты слабо, поэтому договоры приходилось составлять таким образом, чтобы, процессы в них были прописаны понятно, последовательно и не вызывали излишнего толкования в случае возможного разбирательства.
Начало 90-х – это время господства толкования в правоприменении. Существовали совершенно разные виды договоров в зависимости от того, в каких компаниях они рождались. Естественно, между юристами компаний шли серьезные дискуссии, в которых, кроме знания теории права и Международных конвенций, особенно не на что было опираться. Потом уже с помощью судебной системы, с помощью учёных и теоретиков мы в целом подошли к определенным стандартам в договорной работе.
А что переживали тогда молодые юристы с точки зрения быта?
В конце 80-х, начале 90-х у меня, как и у многих других, на сберегательной книжке лежала определённая, накопленная за много лет сумма. По тем временам это были неплохие деньги, я, можно сказать, накопил на «Жигули». Но они оказались заморожены, и я до сих пор в каком-то смысле являюсь «кредитором» банка.
Мне и моей семье приходилось снимать помещение, причём не в городе, а в Подмосковье, при этом не всю дачу, а её «холодную» половину, но с отапливаемой спальней. На этот период как раз и пришлось такое ответственное для меня событие, как защита кандидатского минимума и кандидатской диссертации, тогда же родился наш первый ребёнок. Купали его на кухне, нагревая воздух включением газовых конфорок. Каждое утро растапливали в ведре замёрзшую воду для купания и приготовления пищи. У нас и кровати нормальной не было – один лишь матрас. Тем не менее, мы были рады и этому, жить было можно, и провели мы в этих условиях около двух лет. Затем работа преподавателя и подработка позволили снять квартиру в Москве.
В 1992 году я устроился в один из первых частных банков. В банковской сфере проработал около четырёх лет. С точки зрения права, эта отрасль была относительно неплохо отрегулирована. Вместе с тем, очень остро проявилась проблема невозвратов кредитов. В связи с этим, помимо юридической работы приходилось вовлекаться и в текущую операционную деятельность. Банковских специалистов было ещё не так много и мы, юристы, тесно работали с операционными командами, с дополнительной нагрузкой. Очень много было претензионно-исковой работы, что в дальнейшем побудило меня и моих коллег заняться вопросами запуска проекта по страхованию кредитов. Мы внедряли новые формы гарантий и страхования. Приходилось, в том числе, адаптировать зарубежные инструменты к российским реалиям.
Как банк, мы активно участвовали и в становлении валютного рынка.
Валютное законодательство в начале 90-х только создавалось, многое было непонятно, тем не менее, нам удавалось с этим справляться. Постепенно спустя некоторое время мы переключились на создававшийся с нуля фондовый рынок, осваивая с колёс соответствующую нормативную базу. Без преувеличения, мы в то время работали день и ночь. Операции начинались в восемь утра, а заканчивали работу уже за полночь.
Скажите, что вы могли бы посоветовать тем, кто сегодня жалуется на профессиональное выгорание?
Я уже высказывался по данному поводу на разных юридических площадках. Повторюсь здесь, что для нашего поколения такого понятия, как выгорание, не существовало. Думаю, что выгорание происходит, когда у тебя всё хорошо, процессы отлажены, новых задач ты себе не ставишь и тебе просто становится скучновато. В 90-е нам было очень интересно, всё было «впервые и вновь»и мы точно чувствовали, что занимаемся важной созидательной работой. Никто нас этому специально не учил, ни в бизнесе, ни в юриспруденции – мы сами создавали новое понимание права, следили за тем, какие формируются бизнес-модели и думали как оптимально «упаковать» их в правильные правовые формы. Выгорание вряд ли возможно, если ты постоянно повышаешь профессиональную планку. Если новые вызовы постоянно находят тебя, либо ты их находишь сам, то это и есть рецепт от выгорания. Если не предпринимать определённых усилий в целях профессионального развития, не ставить амбициозных задач и т.п., тогда есть шансы и “выгореть”.
Как вы считаете, что будет происходить со столь стремительно развивающимся в последние годы направлением ESG?
Я думаю, что это направление будет развиваться, возможно, иначе, чем изначально задумывалось. Мы будем, как и в 90-е, адаптировать те модели, которые существовали ранее, к новым процессам, что требует креативного подхода. Если смотреть с точки зрения социальных факторов, как части ESG-повестки, вероятно, нам придётся изменить подход к образовательному процессу и воспитывать юридические кадры с учётом тренда на цифровизацию. Появляется много новых вопросов, о которых мы не задумывались ранее, например, этика в рамках цифровой трансформации, ее влияние на регуляторику. Мы наблюдаем, что нововведения в рамках цифровизации воспринимаются крайне настороженно. От этого в какой-то степени зависит, будут законы эффективно работать, или нет. Соответственно, мы будем двигаться в сторону более внимательного отношения к вопросам этики и права, соотношения этих понятий. Кроме того, сегодня, как и всегда во время глобальных трансформаций, повышается роль теории права, как основополагающей дисциплины в юридическом образовательном процессе.
К слову, в рамках работы в Институте права цифровой среды в Высшей школе экономики, который я имею честь возглавлять, могу поделиться своими наблюдениями: мы проводили множество исследований по разным направлениям развития цифрового права и сопровождали их предложениями по изменению законодательства. При этом практически в каждом исследовании мы сталкивались с необходимостью учитывать этические аспекты и их влияние на будущее право. Вопросов очень много. Сейчас происходит эволюция этического сознания социальных групп: кто-то развенчивает мифы, кто-то, наоборот, укрепляется в прежних установках. Всё это нужно будет учитывать в т.ч. в регуляторной работе, а затем и в правоприменительной практике.
Этика в целом будет иметь очень важное значение для понимания развития права в ближайшие годы. В том числе, этика в международном правовом регулировании, в санкционном законодательстве. Насколько соблюдаются этические принципы в праве и какие именно, насколько наша правовая система отличается от других систем? Нужно ли нам проводить коррекцию собственной правовой системы, в т.ч. в рамках цифровой трансформации, и на каких этических принципах?
Как вы думаете, нынешний кризис, в который мы только вступаем, позволит вам и вашим коллегам подняться на новую высоту?
Да, это так. Я наблюдаю за коллегами в юридическом бизнесе и вижу высокий уровень ожидания перемен. Во-первых, рынок меняется, многие ильфы уходят, очень многие. С одной стороны, рульфы могут радоваться, а, с другой стороны, уходят также и многие иностранные заказчики, то есть рынок сужается. Хорошо, что остаются команды, работавшие в ильфах – пока у них есть работа, в первую очередь связанная с уходом иностранных клиентов. Но что будет дальше? Как рынок изменится?. Произойдёт ли замещение клиентов? Придут ли они с Востока, из Азии, Африки, или нет? Несмотря на то, что многие сейчас нацелены на удержание своего бизнеса, уже сейчас стоит задуматься над новыми возможностями развития. И они есть у всех, вопрос лишь в скорости анализа и принятия управленческих решений. На заре 90-х первыми успешными людьми стали не те, кто долго раздумывал, а те, кто видел свободную нишу и быстро занимал её. Я думаю, что сейчас такие возможности открываются, в том числе, и для юристов. Важно их разглядеть.
Мне близка идея универсализма в работе юридической фирмы вне зависимости от её величины или масштаба. Но она не всегда была популярна. К примеру, в нулевых активно культивировалась узкая специализация юристов, а затем и юридических команд. Наверное, это в целом было правильно, но сейчас, в период трансформации, важна интегральная модель консультационной, в том числе юридической деятельности. Причём не только для корпораций и компаний, но и государства как потенциального заказчика. Сегодня нужны комплексные услуги, нужно понимание того, в какой модели государственного устройства мы будем жить, какая модель госуправления будет доминировать, какие базовые принципы и правила будут продиктованы этой моделью, какие приоритетные задачи будут поставлены перед экономикой. По опыту, я понимаю, что это требует достаточно широкого взгляда на вещи, чтобы адекватно анализировать процессы, строить гипотезы, предлагать решения и пытаться творчески их реализовать. В этом смысле комплексные услуги, которые включают в себя экономические, финансовые, управленческие, где-то даже стратегические аспекты, а также бизнес-процессы, регуляторику и юридическую обвязку, в обозримом будущем могут пользоваться неплохим спросом у крупных заказчиков.
Юридический бизнес вполне может воспользоваться открывающимися возможностями, особенно с учетом того, что крупные зарубежные бренды, которые занимались стратегическим, управленческим, финансовым консалтингом, заявили о своем уходе с рынка. Нужно создавать свои отечественные «большие четвёрки», «пятёрки» и так далее. Сегодня для большого успеха недостаточно быть просто юридической компанией.
Наступает время концептуальных решений, именно на данном переходном этапе.
Считаю, что актуальным может стать интегральный консалтинг. Возможно, дальше всё снова начнёт раскладываться по специализациям. Но в ближайшее время, на мой взгляд, эта ниша в консалтинге – ниша комплексных продуктов, будет постепенно открываться, и важно быстро провести соответствующее интеллектуальное “импортозамещение”. Я думаю, и государственные институты будут заинтересованы поддержать этот процесс, как и крупные компании, которые могут объединять ресурсы, подхватывать команды консультантов, делать совместные проекты и так далее.
Как новообразованным консалтинговым командам заявить о себе, как выйти на контакт с бизнесом, который может инвестировать в них?
Сейчас важно обмениваться информацией. Недавно состоялось мероприятие, объединившее консультантов, инхаусов, глав юридических департаментов, на котором за короткое время удалось услышать много свежих идей, узнать, о чём и над чем люди думают в плане развития профессии. Мы находимся в периоде поиска идей. Спустя совсем небольшое время, по всей видимости, мы перейдем в период планирования, переговоров, а дальше последует принятие решений. Существует множество каналов, с помощью которых можно донести информацию. Роль профессиональных СМИ здесь крайне высока. Очень важно ориентировать их мероприятия на социализацию юристов, создавать площадки, на которых они могли бы обсуждать будущее профессии и возможные варианты развития для себя в том числе.
Очень важно выработать правильный вектор и прогноз, например: страна пойдёт вот таким путём, экономика и управление – таким, а значит, юриспруденция будет следовать вот таким курсом. Дальше становится понятным, что надо делать. Юридические СМИ, мне кажется, могли бы помочь в этом деле, создавая площадки коммуникации. Я думаю, предстоящие несколько месяцев мы пройдём через мероприятия, которые будут носить характер мозгового штурма, и это может стать довольно серьёзным вкладом в то, как в дальнейшем повернётся наша юридическая профессия. А она во все времена имеет очень важное значение.
Сейчас нужно держаться вместе, как мы в 90-х. Несмотря на то, что часто представляли разные стороны в спорах, в “корпоративных войнах”, профессионально мы относились с большим уважением друг к другу и, если позволяла профессиональная этика, общались, обменивались мнениями, обогащали друг друга.
Юристам нужно формировать будущее в силу того, что они вовлечены практически во все значимые процессы. И в государственном управлении, и в корпоративных, и в международных отношениях, им есть, что сказать, накопился колоссальный опыт. Важно не растеряться и доносить свой голос, свое видение до лиц, принимающих решения. Возможно, сначала внутри юридического общества, потом искать партнёров в других сферах консалтинга, готовить общие проекты и в итоге стать лидирующей силой для заполнения «выпадающих» ниш консалтинга.
Записала Екатерина Аксёнова, редактор The Paragraph Magazine.
Все топовые инхаус юристы, комплаенс и GR директора России и СНГ соберутся 15-18 сентября на Executive Assembly Rebirth.
Каждая новая Ассамблея – это новая планка для нас, и мы хотим, чтобы этот long weekend в будущем вы вспомнили с благодарностью.
ФОРМАТ
- Уникальные обучающая и развлекательная программы
- Разбор реальных кейсов, тренинги, TED-выступления
- Нетворкинг и игра «Квиз, плиз!»
- Музыка, фитнес и мультимедиа
ТЕМЫ
- Как найти опору и где взять ресурсы лидеру
- Как управлять командами и задачами в чрезвычайной ситуации
- Как выстроить процессы в контролируемой лидером функции в турбулентное время
- Как понимать истинную мотивацию других и договариваться с ними
Нестандартный формат, оригинальный подход и интересные локации. Сочные эмоции, яркие впечатления и бесценные инсайты. Даже самые искушённые гости отмечают высокий уровень организации наших мероприятий. Здесь вас ждут реально крутые спикеры и действительно полезный багаж знаний, инструментов и навыков.
Ассамблея пройдёт с 15 по 18 сентября в Arthurs Spa Hotel by Mercure.
Регистрируйтесь прямо сейчас.
Приглашаем юристов, комплаенс и GR профессионалов в наши новые каналы коммуникации.
- Телеграм канал The Paragraph Magazine by Legal Talents – сообщество лидеров юридических, корпоративных, комплаенс и GR команд. Здесь рассказываем обо всём, кроме изменений законодательства
- Телеграм канал Legal Talents – Вакансии и резюме
- Личный канал Ольги Демидовой (юридический хедхантер и карьерный консультант) LegalHolic
- Подбор сотрудников и поиск работы. Если вы ищете людей к себе в команду или вы кандидата в поиске работы, пишите на [email protected]
- Подписка на нашу E-mail рассылку
- Сайт The Paragraph Media
- ВК группа Legal Talents
